— Я сейчас позвоню господину Росси, попрошу прислать кого-нибудь проверить системный блок компьютера и принести новый монитор. И, наверное, пока идет ремонт, пойду работать за свободный стол, за которым сидел господин Джильи.

— Да, это разумно, — согласился секретарь.

В результате Элоиза водворилась в кабинет к сотрудникам. Они с непривычки весь день разговаривали друг с другом вежливо, всё время оглядывались на неё, предлагали ей кофе со сладостями и пытались всячески о ней заботиться. Начинка её компьютера оказалась цела, монитор принесли новый, так что некоторый ущерб претерпели разве что привыкшие к большей личной свободе сотрудники аналитического отдела.

Себастьен ещё до обеда позвонил и сказал, что уезжает вместе с Шарлем решать непростые вопросы итогов проверки, и не представляет, когда вернется. Поэтому после работы она спокойно съездила на тренировку, потом немного поела в заветной комнате возле кухни в компании Анны, и отправилась к себе, мыть голову, читать и спать.

Стук в дверь застал её врасплох. Но сегодня она была хотя бы одета, пусть в джинсы и майку, правда волосы ещё не высохли и пребывали в свободном состоянии. Впрочем, это почему-то успокаивало. В общем, она отперла дверь и с удивлением увидела на пороге Лоренцо Куарту.

— Добрый вечер, Элоиза. Вы разрешите заглянуть к вам на пару слов? — он по обыкновению сверкнул глазами.

— Разве что на пару слов, — сказала она.

Конечно, она ни с кем ни о чем не договаривалась, но всё равно… Сталкивать мужчин на своей территории Элоиза терпеть не могла и никогда этого не делала.

Она открыла дверь и посторонилась.

— Благодарю, — он улыбнулся и с поклоном протянул ей букет каких-то совершенно фантастических роз — белых, но с густой фиолетовой каймой по краям лепестков. На бархатистой поверхности поблескивали капельки воды.

— Что это? — нахмурилась она.

— Вы не любите цветы? Совсем? — удивился он.

— Люблю, но… почему?

— Это — живое и прекрасное выражение моей благодарности за то, что вы, как мне сказали, приложили руки к моему исцелению. Ничего более. Я пришел в первую очередь как раз поблагодарить вас… за это и за всё остальное тоже.

— Какое такое остальное? — снова нахмурилась Элоиза.

— Хотите? Расскажу, — он подхватил с пола стоящую там корзинку. — Если разрешите зайти, конечно.

— Прошу, — она пошла в гостиную, он — за ней.

Элоиза закрыла и отложила книгу, собрала в хвост волосы, указала ему на кресло. Однако он сначала достал из корзинки бутылку, бокалы и коробку, из которой появились пирожные.

— Я слышал, что хозяйство — это едва ли не единственное, в чем вы не разбираетесь, поэтому решил на всякий случай взять с собой и бокалы, и посуду — вдруг у вас не найдется?

— И совершенно справедливо. Я не люблю заниматься хозяйством, посуды у меня нет, и бокалов у меня тоже нет.

— Сладости с местной кухни, а вино — из моих запасов. Интересует?

— Да, — она улыбнулась и села в кресло.

Если видный мужчина желает окружить её вниманием и заботой — пусть.

— Пожалуйста, — наполнил бокалы. — За наше странное знакомство?

— За знакомство. А почему странное?

— Когда я договаривался с кардиналом Сторчио о работе, я не предполагал, что она закончится… вот так.

— А вы до его нынешнего, гм, проекта с ним не работали?

— Нет. И далее не собираюсь. Я уже получил с него сегодня всё, что для себя в этом деле хотел, и завтра утром отправляюсь в Милан.

— Как вы вообще оказались в его команде?

— Им нужен был человек, которому черт не брат, а мне — работа. Но исходное техзадание звучало так — найти следы и факты злоупотреблений, которые, несомненно, будут скрывать. Добывать информацию я умею, заплатить обещали хорошо, отчего не взяться? Другое дело, что я собираю и анализирую информацию просто автоматически, и не только о тех, против кого я работаю, но и о тех, кому я, образно говоря, продал свою шпагу. И вы представляете, что я мог собрать о них всех.

— Да, теперь представляю. Скажите, а вы не хотите дать показания?

— Уже. Их используют, если в том возникнет необходимость. По крайней мере, ваш монсеньор Марни это обещал.

— Обычно он выполняет свои обещания.

— Да, я понял. Ваш кабинет сильно пострадал?

— Прилично, но там уже начали ремонт.

— Скажите, а что, все-таки, произошло? Почему упала люстра?

— Случайно.

— И… часто с вами происходят подобные случайности?

— Бывает, — пожала она плечами.

— Очень своевременно, вы не находите?

— Отец Варфоломей говорит, что если обратиться с соответствующей просьбой в соответствующее место и оформить её подобающим образом, то все сбудется.

— Хорошо, я вас понял. В принципе, вы правы, о таких вещах не говорят со странными случайными знакомыми.

— О каких? — подняла она бровь.

— Вы не представляете, наверное, но я знаю о вас довольно много. Обитатели дворца не отвечают на прямые вопросы, но охотно пересказывают местные легенды. И знаете, изрядная их часть — о вас.

— Нет, не представляю. Я не слушаю местные легенды.

— А я посвятил этому захватывающему занятию несколько вечеров. И знаю, что вы переводите старинные тексты с латыни, летаете над крышами, водите машину, как сумасшедший гонщик, отлично стреляете, танцуете что-то балетное, умеете лечить, разговариваете с привидениями, видите всех насквозь и обращаетесь на «вы» ко всем мужчинам в доме. Знаете, мне предложили остаться здесь и работать в вашей службе безопасности.

— Но вы не согласились? — догадалась она.

— Нет. Я одиночка, работать в команде не умею, и нынешняя история это полностью подтвердила. И ещё… Если здесь работать, то с вашим монсеньором нужно дружить. Да я и сам бы этого хотел.

— И что вам мешает?

— Сначала мне нужно разлюбить вас, — а глаза такие, что только нырнуть и утонуть.

Она некоторое время молчала, потом ответила:

— Да, это было бы для всех лучше. В первую очередь, конечно, для вас.

— Я понимаю. Я видел вас с ним.

— С кем? — вскинулась она по привычке.

— А есть варианты? — улыбнулся он. — С Марни, конечно.

— Где это вы умудрились нас видеть? — спросила она медленно.

— В вашем кабинете. Вчера. Когда он вас из-под стола извлекал. Я не всё время был без сознания, и как раз успел увидеть вашу встречу. Знаете, я не Джильи и мне было понятно, что у вас кто-то есть. Мне, конечно, рассказали — девушка монсеньора, близко лучше не подходить, ибо прилетит с обеих сторон, и все дела. Только я видел, что вы разве что здороваетесь и киваете друг другу на бегу, и не верил, и думал, что это так, прикрытие, чтобы никто не приставал, а на самом деле у вас роман с кем-нибудь вроде Каэтани — вы с ним тогда очень заразительно смеялись над насекомыми. А вчера я увидел, как Марни вас искал и нашёл, и сразу стало понятно, что именно с ним вы обмениваетесь ласковыми словами, нежными прикосновениями и… запонками, — подмигнул он. — Мне сказали, кстати, что и предупреждать нужно было вовсе не вас, а его, тогда он бы вам шагу не дал ступить без охраны.

— Верно, так и было бы.

— Но вчера утром я этого ещё не знал. Поэтому слава всем люстрам этого дворца, они падают удивительно вовремя. Кстати, в контексте всего, что о вас рассказывают, я, честно говоря, не сомневаюсь, что её каким-то образом уронили вы, и сделали это намеренно.

— Зря не сомневаетесь. Не намеренно. Так получилось. Раз уж вы меня выспрашиваете — тогда и я спрошу. Скажите, что за странности в вашей татуировке?

— В которой? — в глазах снова заплясали озорные искры. — Или вы осмотрели все?

— Осмотрела, — она тоже добавила в улыбку лёгкости. — Любопытство, понимаете ли.

— Понимаю. И нередко пользуюсь, — он снова ей подмигнул. — Если хотите — можем рассмотреть их ещё раз, теперь уже совместно. Я расскажу вам про них интересное. И не только расскажу, и не только про них. Честно, не пожалеете!