6.18 И далее

Третья неделя. Среда

За завтраком из верхушки службы безопасности присутствовал только Гаэтано, остальные не показывались. Зато спустился сверху отец Варфоломей и сказал, что в десять — совещание по итогам всего-всего.

— Намекните хотя бы, что будет? — спросила София.

— О нет, пусть ваше любопытство терзает вас и дальше! — рассмеялся Варфоломей и отправился за какими-то вкусностями для Чезаре.

— Эла, а правда, что говорят слухи? — нахмурилась Анна.

— Мне — ничего, — пожала плечами Элоиза.

— Даже тебе ничего? Прямо удивительно. Тогда расскажи, как продвигается ремонт.

— Кажется, разобрали завал, вынесли всё из кабинета, а увечную люстру отдали реставраторам. Большинство подвесок, кстати, сохранилось.

— Значит, соберут заново, — резюмировала Анна.

В кабинете Шарля в кои веки не было никакого Сторчио. Зато был Себастьен. Он поднялся со своего обычного места, подошел к ней и осмотрел со всех сторон.

— Доброе утро, госпожа де Шатийон, — он улыбался, но фонил усталостью со страшной силой. — Как вы?

— Всё хорошо, — улыбнулась она. — Извините за неформальный вопрос, но — вы спали сегодня?

— Совсем немного. Это не страшно, правда, на некоторое время меня ещё хватит.

— Ещё же не начинаем? Давайте выйдем на минуту.

— Легко.

В приёмной в тот момент никого не было. Она быстро собралась, взяла его за руки, ладонь к ладони, и поделилась, чем смогла. Поцеловать было бы вернее, но не здесь и не сейчас. Или все же…

Она бросила быстрый взгляд на местную камеру, а потом облизнула губы и поцеловала его. Секунд десять, не более, но ему должно хватить.

Себастьен оживал прямо на глазах.

— Спасибо, сердце моё, — его взгляд сделался настолько заинтересованным, что она быстро опустила глаза. — Как вам это удаётся?

— Удаётся, — пожала она плечами. — Пойдемте обратно.

В этот момент вошел Бернар Дюран, и Себастьен тут же спросил его о чем-то. Элоиза улыбнулась про себя и пошла на своё обычное место за столом.

Шарль тоже был не слишком свеж, и обошелся без долгих предисловий. Он приветствовал всех, сказал, что проверка закончена, никаких нарушений не обнаружено, замечаний не высказано, более того — кардинал Сторчио принёс ему и в его лице всему штату сотрудников извинения за неподобающее поведение своей команды. Данные о неподобающем поведении переданы в соответствующие официальные структуры. Состав этих данных позволит не только задать названным господам вопросы, но и предъявить обвинения.

Заявление вызвало вздохи облегчения и нестройный радостный гул. Но это оказалось не всё.

Шарль продолжил. Сказал о том, что прекрасно понимает — две последние недели дались всем сотрудникам очень непросто. Поэтому сейчас надлежит завершить всю самую срочную работу, у кого таковая есть, а затем — с обеда сегодняшнего дня и до вечера воскресенья — выходные. Встретимся в понедельник.

Эта часть речи вызвала радостные возгласы и даже аплодисменты. Больше всех радовался Бернар, сообщил всем, что наконец-то напьётся и будет счастлив.

Шарль пожелал всем приятных выходных и отпустил. Элоиза уже было собиралась бежать к себе и радовать сотрудников, но её остановил Варфоломей.

— Скажите, госпожа де Шатийон, а где картина? — нахмурившись, спросил он.

— Какая картина? — не поняла она.

— Которую мы повесили в ваш кабинет. Под завалами мы её не обнаружили.

— Я забыла вам сказать, — рассмеялась она. — Она чудом спаслась, и я пока забрала её к себе в комнаты. После ремонта верну.

— Вам следует показать её специалистам. Если она не падала, это ещё ничего не значит, — строго сказал Варфоломей.

— Хорошо, я это сделаю, — кивнула она и вышла в приёмную.

На столе Варфоломея сидел Себастьен.

— Элоиза, можно вас спросить?

— Конечно, — она подошла к нему и не заметила сама, как уселась рядом.

— На самом деле есть даже две важные вещи, и я никак не могу решить, с чего начать.

— Начинайте с чего-нибудь, — улыбнулась она.

— Скажите, вы уже успели придумать себе планы на внезапный отдых?

— Спать, — тут же выдохнула она.

— Отличные планы. А что вы думаете о том, чтобы спать не здесь, я имею в виду — не во дворце и даже не в городе, а отправиться куда-нибудь, где теплое море, пляж и нет людей? И спать в каком-нибудь таком месте?

— И выключить телефон, — выдохнула она.

— Хорошая мысль, я её обдумаю. Так вы согласны?

— Получается, что да, — улыбнулась она.

— Отлично. Я сейчас пойду в свой кабинет и что-нибудь подыщу. Предлагаю вам отпустить сотрудников и прийти тоже, подумаем вместе.

— Хорошо, я так и сделаю. А вторая важная вещь?

Он внимательно посмотрел на неё.

— Скажите, Элоиза, а зачем вас навещал вчера господин Куарта?

— Хотел поблагодарить за лечение.

— Вы его ещё и лечили? — нахмурился он.

— Про визит насплетничали, а про это — нет? Прямо странно. Да, я считала себя некоторым образом виноватой в том, что он попал под ту люстру, поэтому я ему немного помогла.

— Не сердитесь, сердце моё, — тихо сказал он. — Пожалуйста.

— Хорошо, не стану. Но вы сами можете оценить скорость распространения сплетен в отдельно взятом пространстве дворца, — назидательно сказала она.

— Но вы придете?

— Поискать место для сна? Приду.

— Эй, вы уже совсем из берегов вышли, причем оба! — сварливо заметил вышедший из кабинета Варфоломей. — Не нашли стульев получше?

— Простите нас, — улыбнулась Элоиза. — Мы уже уходим.

6.19 О романтике

Третья неделя. Четверг, пятница, суббота

Спать оказалось очень правильным решением. А спать вдали от людей — вдвойне правильным. У Себастьена нашелся какой-то знакомец, который помог поискать безлюдное место для сна, и таковое нашлось в виде домика на гористом острове посреди моря. Единственное неудобство — лететь пришлось не днём в среду, а очень ранним утром в четверг.

Зато в среду вечером радостные сотрудники палаццо д’Эпиналь устроили грандиозное празднество в обеденной зале. Элоиза понимала, что не пойти нельзя, хотя никаких сил на веселье уже не оставалось. Но оказалось, что она не одна такая — почти все участники утреннего совещания у Шарля пришли, но в состоянии «уже даже пить не хочется». В итоге они сидели представительной компанией в углу, лениво ковырялись в тарелках, пили вино и изредка перебрасывались словами. Больше ничего не хотелось и не моглось. А шумная молодежь пела и танцевала, для этого столы отодвинули ближе к стенам, принесли звуковую аппаратуру, командовал всем этим безумием Гаэтано Манфреди, а помогал ему Карло. На самой большой колонке расставили Те-Самые фигурки насекомых и все с ними фотографировались. Кроме того, на больших листах бумаги распечатали некоторые перлы и демотиваторы из «Проверки без цензуры» и развесили по стенам. Варфоломей, оглядев это творческое буйство, сказал, что всё понимает, но почему у творцов в головах так мало вкуса и гармонии, неужели окружающие этих людей произведения искусства никак на них не повлияли?

В общем, посидели, помолчали и посмеялись наиболее удачным шуткам молодежи, а потом постепенно разошлись по комнатам. И когда Себастьен в половине пятого утра постучался к ней со словами, что уже пора, оказалось, что самые стойкие еще что-то отплясывали.

Они с Себастьеном тихо заглянули в залу, оставаясь незамеченными, восхитились человеческой стойкостью, а потом Алессандро, один из водителей службы безопасности, отвез их в аэропорт.

Самолет, затем катер, и к одиннадцати часам дня они разместились, наконец, в вожделенном домике. Спали почти до вечера, потом благодаря обнаружившейся вдруг в Себастьене некоторой энергии выбрались наружу и сходили в местную таверну. Морские гады в качестве ужина отлично сочетались с вином и закатом. Но, впрочем, долго сидеть не стали, потому что ещё пока не выспались.